Спецкурсы

Помимо обычных уроков в моем лицее были спецкурсы. Вначале, класса до пятого, посещение спецкурса было обязательным. Во втором классе у всех был один и тот же спецкурс — ТРИЗ, что расшифровывалось как теория решения изобретательских задач. Вроде это даже какое-то перспективное направление. Но что можно было потребовать от детей второго класса? Учительница постоянно давала задачки про какую-то девочку. То она жарила яйца, разбивая их непосредственно в сковородку. И ей попалось плохое яйцо, вся яичница была испорчена. Она должна была разбивать каждое яйцо в тарелку, а потом уже в сковородку, чтобы этого не случилось. Потом у нее на кофте появилось пятно. И так чуть ли не каждый урок. Там еще можно (или даже нужно) было составлять задачи и задавать их всем остальным. Я придумал какую-то задачку с перекладыванием книг на полках. С одной переставили на другую, что-то еще сделали. Надо было определить, сколько книг было изначально. Учительница тогда сказала, что это хорошая задача, но для ТРИЗа нужны задачи, в которых спрашивается как, а не сколько.

В четвертом классе у нас был спецкурс по шашкам. Там я научился одной стоящей вещи — треугольнику Петрова. Это комбинация, которая позволяет за 12 ходов поймать тремя дамками одну, если одна из трех дамок стоит на главной диагонали (одну дамку, которая ходит по главной диагонали, тремя поймать невозможно). После этого треугольник Петрова я применял достаточно часто. А так мы там играли в шашки друг с другом. Один раз учительница играла с нами со всеми. Она подходила к каждому, делала ход и уходила к другому. Я помню, что тогда она одним ходом взяла шесть моих шашек. После этого хода я сдался.

Татьяна Ивановна Антоненко на спецкурсе по физике

В пятом классе был спецкурс по математике. Мы решали на нем интересные задачи. В шестом был спецкурс по труду. А потом уже спецкурсы перестали быть обязательными. Да там и не было стоящих спецкурсов. В восьмом классе появился спецкурс по физике, предназначенный для подготовки к олимпиадам. Его вела Татьяна Ивановна Антоненко. Этот спецкурс дал мне многое. Я и раньше интересовался физикой. Но уроки были рассчитаны на «среднего» ученика, и поэтому мне не было на них так интересно. Физику у нас вел Валерий Анатольевич Корчинский. Он умел правильно подать материал, поэтому скучно мне не было, пусть даже то, о чём он говорил, мне было давно известно. А теперь на спецкурсе у меня была возможность решать задачи, слушать про те вещи, которые тогда были в районе потолка моих знаний. Это всегда интересно. Начиная новую тему, Татьяна Ивановна рассказывала сведения из теории, иногда касалась истории физики. Затем мы несколько занятий решали задачи. Сначала простые, потом посложнее. Редко их можно было решить сходу. Но потом оказывалось, что всё решается школьными методами.

Примерно с самого начала определилось, кто ходил на этот спецкурс. Это было человек пять. Татьяна Ивановна говорила, что в раньше в Индии был такой счет: один, два и много. Так вот, примерно следуя этому принципу, если пришло трое, то она уже проводила занятие. Хотя иногда она занималась с двоими. А как-то раз на спецкурсе был один я. После каждого спецкурса я с Денисом Пономарёвым и Андреем Калиным прогуливались вместе и обсуждали всякие «интересности», например, понятие предела из математики, программирование. Один раз даже пытались ввести «бесконечную единицу» по аналогии с «мнимой единицей». Правда, из этого ничего толкового не получилось, теория самосогласованной не выходила.

С этим спецкурсом у меня связано много воспоминаний. О некоторых я постараюсь написать. Как-то Татьяна Ивановна дала такую задачку. Два одинаковых металлических шара находятся на определенном расстоянии друг от друга. В первом случае их заряжают одинаковыми положительными зарядами, а во втором случае такими же по величине зарядами, но разного знака. Вопрос: будут ли абсолютные величины сил, действующих между шарами в первом и во втором случае одинаковыми, или нет. Я сразу сказал, что они будут разными. Татьяна Ивановна сказала, что я рассуждал, как психолог, что если они были бы одинаковы, то она бы этот вопрос не задала. И потом вызвала меня к доске. Пока я шел к доске, сообразил, в чём дело. Когда заряды одного знака, они отталкиваются и собираются на отдаленных частях шаров. А когда разного, притягиваются и собираются на ближних частях. Поэтому в первом случае расстояние больше, а сила — меньше, чем во втором.

Как-то мы должны были рассчитать сопротивление между точками A и B, если сопротивление каждого резистора 300 Ом:

$$\begin{circuitikz} \draw (0,0) node[above] {$A$} to[short, o-*] ++(0.7,0) coordinate (A) to[generic, *-*] ++(2,0) coordinate (B) to[generic, *-*] ++(2,0) coordinate (E) to[generic, *-*] ++(2,0) coordinate (D) to[short, *-o] ++(0.7,0) node[above] {$B$}; \draw (A)-- ++(0,-0.7)-| (E) (B)-- ++(0,0.7)-| (D); \end{circuitikz}$$

Эта задача была мне знакомой. К решению задачи сразу приводит соображение, что каждый резистор присоединен своими выводами к точкам A и B, то есть это параллельное соединение резисторов. Я изложил это соображение и сказал, что общее сопротивление равно 100 Ом. В принципе, на этом можно было закончить решение. Однако Татьяна Ивановна сделала хитрое выражение лица, и сказала, чтобы я всё это строго написал. Я сказал, что можно считать, что это проводник, площадь поперечного сечения которого увеличилась втрое, и, следовательно, сопротивление уменьшилось втрое. Татьяна Ивановна опять сказала, чтобы я это написал. И я, не долго думая, пишу такую формулу по аналогии с формулой для двух сопротивлений:

$$R={R_1R_2R_3\over R_1+R_2+R_3}.$$

И тут Татьяна Ивановна говорит: «Ну подставь вместо R₁, R₂ и R₃ 300. Сколько получается? Ага, 30000. И где твои 100 Ом?» И тут я понимаю, что написал глупость. А тем временем Татьяна Ивановна продолжала: «И даже если посмотреть на единицы измерения, то у тебя получится Ом³, деленный на Ом, то есть Ом², а должен быть Ом». И потом она добавила: «Ну стирай это побыстрее, чтобы никто не видел».

В восьмом классе после нашего спецкурса в кабинете было еще одно занятие, которое вел Валерий Анатольевич. Наш спецкурс подходил к концу. Татьяна Ивановна сказала:
— На сегодня всё.
Я говорю:
— А домашнее задание?
И тут все стали разочарованно шептать мне, зачем я напомнил.
— Ой, а я не подготовила вам задачи. Ну сейчас я что-нибудь посмотрю. И тут заходит Валерий Анатольевич, и спрашивает:
— Татьяна Ивановна, Вы еще долго?
— Нет, уже домашнее задание даю.
— Домашнее задание? — спрашивает он удивленно.
— Да, дети сами попросили, — ответила Татьяна Ивановна, улыбаясь.
Валерий Анатольевич потряс в воздухе кулаком и сказал:
— Золотой фонд лицея!

Классе в 11, а, в особенности, в 12, на спецкурс я ходил с меньшим удовольствием. Это связано с тем, что проходимый материал стал для меня более «простым». Тогда я уже читал Фейнмановские лекции по физике. Это замечательный курс общей физики. По некоторым темам, например, по термодинамике, он не отличается большим охватом материала. Но изложение у него на более-менее понятном уровне. (Если кто-нибудь заинтересуется, могу помочь раздобыть электронный вариант лекций.) Также это было вызвано тем, что вместе с нами, с 12 классом, на спецкурс ходил 11 класс, и с этим приходилось считаться. Однако это всё равно не умаляет всего того, что дал мне этот спецкурс.