Вульгарное примитивное понимание духовных скреп

«Мы должны уйти от вульгарного примитивного понимания светскости», сказал Путин. Вот так взял и сказал. А еще сказал, что «РПЦ и другие традиционные религии должны получить возможности для полноценного служения в таких сферах, как поддержка семьи и материнства, воспитание детей и молодежи, решение социальных проблем и укрепление патриотического духа вооруженных сил».

Слово «светскость» — это, очевидно, намек на конституцию. Обратимся к первоисточнику:

Статья 14
1. Российская Федерация — светское государство. Никакая религия не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной.
2. Религиозные объединения отделены от государства и равны перед законом.

Несомненно, поддержка семьи и материнства, воспитание детей и молодежи, поддержание духа вооруженных сил — важные государственные задачи. Ими должно заниматься само государство. По конституции отдавать их церкви нельзя. Или если очень хочется, то можно? Конституция и так ведь уже растоптана.

Пять лет назад, когда я писал эссе о связи государства и религии, основанное, в общем-то, на интерпретации фактов, я и представить не мог, в какую историю попадет церковь. Квартира и часы патриарха, дело Pussy Riot, православные дружинники. Уже давно вопрос об интерпретации фактов не стоит.

Не столь важно, свидетельствует ли преследование Pussy Riot о силе РПЦ, или это попытка государства дискредитировать РПЦ в ответ на ее усиление. И так ясно, что церковь выбралась за конституционные рамки. И после этого не нужно удивляться выступлению Pussy Riot в храме или заявлениям в следственный комитет о проверке существования Бога и присутствия мошенничества в деятельности церкви.

Недавно Шендерович сформулировал интересную идею (правда, на примере отношения к Сталину, но суть подойдет и к этой заметке):

У нас это [отношение к Сталину — Р. П.] продолжает болеть, зудеть и так далее. Это вопрос не решенный. Мы как нация — не решили, как к этому относиться! Мы живем в стране, где нету одного отношения к своему прошлому, оно не отрефлексировано как у нации. То есть это означает, что, собственно, нации нет! Нет общего знаменателя. Мы живем в стране, где для одних он кровавый негодяй, как для меня, например, палач, а для других — свет в окошке, эффективный менеджер. Это значит, что одной нации — нету. Нет общего знаменателя.

У нас нации нет, господин Путин. Нам не духовные скрепы нужны. Скреплять-то нечего.

Когда прут навстречу через турникет

Мы часто видим безбилетников, пытающихся пройти через турникеты вслед за другими пассажирами. Но до сих пор не видел, чтобы через турникет шли навстречу.

Сегодня вышел из электрички на Савеловском вокзале. Подхожу к турникетам и вижу, что с противоположной стороны зашла женщина. Сначала мне показалось, что она пытается найти билет. «Вот дура», — пронеслось в голове. Сейчас она поймет, что это турникеты на выход, они с той стороны билеты не принимают, и пойдет как все через здание вокзала.

Тем временем подношу свой билет, створки открываются, и женщина устремляется навстречу. Не сразу осознав происходящее, прохожу по инерции меньшую часть пути через турникет, и ближе к середине мы столкнулись.

Трудно сказать, на что она рассчитывала. Во-первых, сдвинуть меня нелегко. Во-вторых, от такой наглости я опешил и моментально решил: ни шагу назад. Логика подоспела чуть позже: непонятно, смог бы я выйти по билету, если бы пропустил ее, и створки закрылись. Еще меня удивило и озадачило бездействие двух охранников, которые не могли не видеть эту сцену.

«Куда вы идете?» — только и смог выдать я. Ее слов я не разобрал, помешало радио в наушниках. Несколько секунд мы пытались пройти друг через друга, и она дала задний ход. «Покупайте билет!» — произнес еще одну фразу на автомате и направился ко входу в метро.

По дороге пытался понять, что же произошло. Не думаю, что там были двусторонние турникеты (кажется, там вот такие). Проверю на следующей неделе.

Добавлено: Проверил. Действительно, одни и те же турникеты пропускают и к поездам, и в город. Люди подходят с обеих сторон, путаются.

Я повел себя как идиот.

Единственное изменение в окружающей обстановке — спрятана надпись «Входа нет» со стороны города. Интересно, как о такой особенности турникетов должны догадываться покидающие вокзал? «Навигация в общественных местах? Не, не слышали.»

Научные степени

Сванидзе в «Особом мнении» рассуждал о фальшивых научных степенях. Цитирую длинный фрагмент почти без сокращений. Пусть висит здесь, отражая повестку дня.

К.ЛАРИНА: Есть даже подозрение, что и Владимир Владимирович Путин когда-то воспользовался услугами чужого текста. Во всяком случае, передо мной (я специально распечатала, чтобы не быть голословной) кандидатская диссертация президента Путина является плагиатом — об этом говорится в исследовании Бруклинского института Вашингтона. Они там конкретно приводят примеры заимствований и даже ссылаются на конкретную работу, откуда, собственно, все это было заимствовано и списано.

Н.СВАНИДЗЕ: Ну, Владимир Владимирович мог только улучшить ту работу, которой он воспользовался, естественно. Благодаря ему, автор той работы, которой и воспользовался, если воспользовался, Владимир Владимирович, он просто вошел в историю. Вот, ведь, в чем дело-то.

К.ЛАРИНА: Профессора Уильям Кинг и Дэвид Клиланд — теперь их имена будут известны, благодаря тому, что Путин процитировал.

Н.СВАНИДЗЕ: Вот! Кому нужен был этот Клиланд, ты мне скажи? А теперь о нем все говорят. Вопрос не только в том, что заимствовано, вопрос в том, кто заимствует. Это, понимаешь… У тебя бы заимствовал чего-нибудь или у меня Владимир Владимирович, это ж предмет гордости — внукам бы рассказывали.

Так вот. Вот то, что ты говоришь, подтверждает то, что говорю я. Я думаю, что кто-то от этого пострадает, а кто-то и не пострадает. Кому-то скажут «Знаешь, парень, клади на стол свою корочку кандидатскую или докторскую», а кому-то и не скажут. Я думаю, что, может быть, даже и тем, кто пострадает, так не скажут. Я вообще не знаю, какова технология в таких случаях восстановления справедливости.

К.ЛАРИНА: Ну, я могу тебе просто привести пример по той новости, которую прочитала минуту назад. Диссертационный совет Московского Педагогического государственного университета, где, собственно говоря, обнаружено большое количество таких плагиаторов, этот Совет был распущен, а руководитель Совета уволен из университета.

Н.СВАНИДЗЕ: Вообще ты понимаешь, в чем дело? Ведь, это песенка старая с плагиатом. Вот, если взять, скажем, историю, да? Какое огромное количество там кандидатов, докторов наук, там, скажем, партработников высокого уровня, которые в жизни отродясь не видали работ, которые они защитили? Вот, какой-нибудь там секретарь Обкома, которому клюнуло в голову или кто-нибудь подсказал там из его «шестерок», что «хорошо бы вам, Петр Иванович, докторскую».

К.ЛАРИНА: Это ты про какое время сейчас рассказываешь?

Н.СВАНИДЗЕ: Я говорю, что это старая песня. Он говорит «Да как?» — «Да никак! Вы же по совокупности. Ведь, вы… Голова-то у вас котёл, господи! Вам много ли нужно? Все в порядке!» И, действительно, глядишь: через месяц уже докторская готова, он ее защищает. Это как назвать? Заимствованием? Нет. Плагиатом? Не знаю, нет. Просто кто-то написал, то, что называлось «литературные негры».

К.ЛАРИНА: Ну, это подлог называется.

Н.СВАНИДЗЕ: Это называется подлог, совершенно верно. Мало того, я тебе больше скажу. Были даже и не подлоги. Ну, там скажем, представь себе, даже, может быть, если он своей ручкой поработал, там какой-нибудь первый секретарь условно Ярославского обкома партии защищает докторскую диссертацию где-нибудь в 70-е годы на тему «Партстроительство в Ярославской области в 1968-1971 годах на соискание доктора исторических наук». Ни одного черного шара, естественно. Это что, доктор истории?

К.ЛАРИНА: Нет, конечно. Это имитация.

Н.СВАНИДЗЕ: Это абсолютная имитация. Поэтому я тебе к чему это все рассказываю, эти байки? К тому, что вокруг кандидатских, докторских, вообще всех научных степеней в нашей стране всегда было столько мути непонятной, что здесь если начать раскапывать… Особенно если начать раскапывать степени больших начальников, если они эти степени получили, уже будучи большими начальниками. Ну, тут к гадалке не ходи.

К.ЛАРИНА: Ну, Коль, согласись, что то, что ты описываешь, это не является уже глубокой историей. Сегодня у нас (мы знаем это) сильно это распространено. За руку пока не хватали. Вот сейчас начали хватать, потому что я помню, что буквально после вступления в должность Владимира Мединского очень быстро появилась в сети информация о том, что он заимствовал свою, по-моему, кандидатскую диссертацию (боюсь ошибиться). Во всяком случае, было, да?

Н.СВАНИДЗЕ: Что-то было об этом, что-то было об этом.

К.ЛАРИНА: Но с другой стороны, сколько мы имеем за эти годы присвоения званий профессоров, доцентов, почетных профессоров, начиная там с Рамзана Кадырова и заканчивая Владимиром Жириновским? Ну, мы же прекрасно понимаем, что это не имеет никакого отношения к реальной научной работе, правда же?

Н.СВАНИДЗЕ: Конечно. Абсолютно. Абсолютно.

К.ЛАРИНА: С этим надо бороться?

Н.СВАНИДЗЕ: Надо бороться. Но вот спроси меня, как, я не отвечу.

К.ЛАРИНА: А как это происходит в цивилизованном мире?

Н.СВАНИДЗЕ: В цивилизованном мире такие вещи ловятся в тот момент, когда присваивается степень. То есть вот такие вещи… Во-первых, сейчас это вообще ловится легко.

К.ЛАРИНА: В интернете есть система Антиплагиат.

Н.СВАНИДЗЕ: Абсолютно. Есть система Антиплагиат. В цивилизованном мире никакой начальник, я еще раз повторяю, или депутат Государственной Думы, даже если он представляет партию власти (сейчас в цивилизованном мире нет понятия «партия власти»), он абсолютно не имеет никакой страховки: или ты пишешь, или ты не пишешь. Если пишешь не ты, это так или иначе всплывет. Обязательно всплывет.

К.ЛАРИНА: А зачем? Вот, целеполагание объясни мне?

Н.СВАНИДЗЕ: Зачем делается?

К.ЛАРИНА: Я, наивная думала всегда, что человек если защищает докторскую степень, ему это важно для своей личной карьеры, для того, чтобы подтвердить свой профессиональный уровень, да? В конце концов, действительно, уважать себя и заставить уважать себя других. То есть это делается для того, чтобы предъявить миру свои знания, свой профессиональный опыт, говорю я совершенно наивные какие-то, дикие вещи. А, оказывается, совсем не для этого. Что это дает нашим людям?

Н.СВАНИДЗЕ: Это респектабельно.

К.ЛАРИНА: Вот.

Н.СВАНИДЗЕ: Ну, кандидат — это мальчишка, это мы вообще не берем. Это что ты кандидат, что ты вообще никто — это, в общем, так. Кандидаты наук 8 марта за цветами и за вином бегали всегда для девушек. А, вот, доктор — это уже серьезно. Доктор — это уже, значит, очень большой шанс получить профессорское звание. Там, глядишь, где-нибудь себя показал. Если у тебя еще есть рычаги, если есть связи, ты уже можешь заглядываться на Академию наук.

К.ЛАРИНА: Это у нас в стране.

Н.СВАНИДЗЕ: У нас. Это уже вообще серьезно, потому что академик — это небожитель. Даже член-корр. в значительной степени. Академик — это совсем небожитель, это олимпиец, это всё. Все самые бурные волны разбиваются где-то далеко у твоих ног, и тебя никак это все не колышет. Это уже биография. И слава, и честь, и деньги, и все на свете.

…

Н.СВАНИДЗЕ: Нет, на самом деле, если говорить серьезно, я с тобой согласен. Потому что это настолько позор. Мало того, это не просто позор. Ведь, это, ведь, и с материальной частью связано. Это не то, что так просто. Степень дает большую зарплату, значит, ты больше получаешь, значит, ты у кого-то крадешь деньги. Степень — это почет и уважение, то есть фактически ты мистификатор. Ты, действительно, совершил подлог, ты себя выдаешь за другого человека. Ты — неуч, который пальцем о палец не ударил, двух слов не можешь связать, не знаешь предмета, о котором написана диссертация, под которой стоит твоя фамилия, и ты себя выдаешь за крупного ученого, которого, может быть, цитируют, которого приглашают на какие-то конференции. «Вот по мнению Петра Степановича то-то и то-то». Петр Степанович сидит, щеки надувает. А, на самом деле, ноль без палки.

К.ЛАРИНА: А привилегии? Раньше привилегии давались какие-то за такие ученые степени в советское время, да?

Н.СВАНИДЗЕ: Ну, что значит привилегии? Это совершенно другой уровень зарплат.

К.ЛАРИНА: Зарплаты и поликлиника.

Н.СВАНИДЗЕ: Конечно.

К.ЛАРИНА: Сейчас, наверное, нет.

Н.СВАНИДЗЕ: В советские времена, ну, в такие, не в 80-е годы, а в 70-е, особенно в 60-е, доктор наук — 350-400 рублей, это жена могла не работать. Домработница дома, дача, машина, уважаемый человек, можно спокойно умирать, в общем. Уже всё, жизнь, биография сделана.

К.ЛАРИНА: А не кажется ли тебе, что, все-таки, отношение к этому достаточно равнодушное со стороны общества, да и, собственно говоря, самих носителей этих лживых знаний… Просто, прости, закончу мысль. Что у нас реальные знания в нашей стране — они вообще ничего не стоят.

Н.СВАНИДЗЕ: Во-первых, это.

К.ЛАРИНА: Начиная с дипломов, которые продаются в метро.

Н.СВАНИДЗЕ: Здесь 2 составляющих. Огромный уровень неуважения к гуманитарным знаниям вообще. Вообще к гуманитарным знаниям. Потому что носитель гуманитарных знаний, в общем, или он нафиг никому не нужен считается, потому что всё он всё равно врет. Что говорит академик настоящий, что говорит там условный академик Фоменко, да все они — академики! Кто из них правду говорит, кто врет, черт его знает. Когда была твоя Куликовская битва? Да в гробу я ее видал. И никогда не разберешь. Это во-первых.

К гуманитарным наукам никакого уважения нет. А если ты что-то за нее получаешь, значит, ты — проститутка, значит, ты работаешь за деньги, значит, ты говоришь то, что тебе вкладывают в уста, ты врешь как сивый мерин и тоже, опять-таки, на кой ты нужен, никакого уважения к тебе нет. Это с одной стороны.

С другой стороны, действительно, сейчас все это покупается и продается легко. С третьей стороны, если раньше… Вот мы только что говорили, что такое был доктор наук. Теперь доктор наук думает о том, как прокормить семью и ходит в грязных ботинках.

К.ЛАРИНА: Реальный доктор наук.

Н.СВАНИДЗЕ: Реальный доктор наук. Он не занимается академической наукой спокойно, которой мог позволить себе заниматься за хорошие деньги раньше. А теперь он бегает по разным там институтам, там читает, там что-то напишет, здесь что-то опубликует, потому что он думает только о быстрых деньгах, он думает о том, как прокормить семью, потому что сейчас, я повторяю еще раз, не только уважение к гуманитарным особенно наукам, но и статус гуманитарных наук в стране очень низок.

Я знаю, что делается в гуманитарных институтах системы Академии наук. Там нет совершенно молодых людей практически. Там есть старики и всё. Потому что молодые, особенно молодые мужчины, люди, ориентированные на карьеру, на то, чтобы кормить семью, на то, чтобы добиться чего-то в жизни, честолюбивые, они туда не идут — там нечего делать.

К.ЛАРИНА: Нет и потом если уж защищаются, то не здесь, а предпочитают защищаться в иностранных, зарубежных университетах, потому что там хотя бы ты понимаешь, что за этим стоит гарантия честности.

Н.СВАНИДЗЕ: Ксюша, они не просто предпочитают защищаться там, они предпочитают работать там.

Язык

Ctrl + Shift — отстой, Alt + Shift рулит.

Вычурно и нарочито

Слова «вычурно» и «нарочито» звучат вычурно и нарочито.

← сюда туда →